Читаю Антона Кучиньского "Сибирь. 400 лет польской диаспоры".
Видимо у меня после выхода из траура появились силы смотреть в ту сторону, с другой время года такое, когда предков поминают.
Книга мне очень нравится своим основательным изложением, спокойным, рассудительным с ссылками на материалы, но без ажиотажа: "Поляки кругом молодцы". Очень аккуратно написана.
И приходит много понимания себя. Я родилась в Забайкалье, бывала в Маньчжурии, Шилка, Кругобайкальская железная дорога, Иркутск... Все это - знакомые мне места, но я ничего о них не знала. Ну знала, что декабристов сюда сослали, знала что "по диким степям Забайкалья, где золото моют в горах..." знала, что каторжники шли сюда пешком, что мешанина в гражданскую войну там была изрядная. Не более.
Учебники истории рассказывали о том, что происходило на малознакомой мне части России по ту сторону Урала. Про освоение Сибири хорошо, если параграф был.
А я там жила. И не знала. А в книге описание создания этапов, как распределяли ссыльных по Сибири. Как они шли по 14 километров каждый день в кандалах, как опасен был этот путь, в компании уголовников, особенно для политических ссыльных и женщин. Как на Уральском перевале останавливались у столба "Европа - Азия" и прощались с родиной, и не только поляки.
О положении каторжан и ссыльных. О вольнопоселенцах. О том, что были те, кто сломался, и те, кто обзавелся семьей и бизнесом. Кто после амнистии возвращался на родину, и кто оставался. На 80% это описание как это происходило со всеми, и на 20% как это было именно с поляками.
А я ничего этого не знала.
Хотя по отцу, моя бабушка Нина Александровна Непомилуева в девичестве. Дом моего предка, Якова Непомилуева сейчас стоит в музее народного зодчества в Тальцах под Иркутском.
"Строительство усадьбы началось в конце XVIII века родоначальником рода Непомилуевых. Фамилия Непомилуев в Предбайкалье довольно распространенная. В содержании фамилии заложено прошлое ее владельца. Непомилуев — значит непомилованный. Непомилованный, он сбежал или был этапирован в Сибирь. В Сибири, где земли и леса было вдоволь, несмотря на суровые климатические условия, благодаря природному уму и недюжинной работоспособности Непомилуев крепко встал на ноги, создав крестьянское хозяйство, каким не могли похвастаться даже крепкие крестьяне Центральной России».
Ссылка в комментариях.
Значит в 18 веке, это когда дата писалась 17хх (не укладывается в голове), мой предок прошел эти 14 километров в день, прошел этот столб на Урале, дошел пешком до Иркутска и как-то сумел во всем этом выжить, не сломаться, а еще завести крепкое хозяйство и построить дом, который дожил до наших дней, я там была. Как? Что за внутренняя силища и жажда жизни?
Я этого не знала.
Как долгое время не могла понять семейного напряжения, и как уже по маме моя бабушка Анна Адамовна, сосланная из под Орши в Якутию на Алдан (точнее их сначала сослали, а потом в этом месте вырос город Алдан), будучи дочкой кулака и потому ограниченной в гражданских правах, стала женой моего деда Константина Григорьевича, который там же охранял зеков. Ведь это о противоположностях, о разных полюсах.
А потом я нашла документ, где говорилось "Трудпоселенцы, вступающие в брак с гражданами, не являющимися трудпоселенцами, могут быть освобождены из трудпоселков и сняты с учета в случаях, когда на них нет порочащих данных и с согласия начальника УНКВД в каждом конкретном случае". 1939 год. Моей бабушке было тогда 21 год.
Я помню их уже пожилыми, отметившими золотую свадьбу и очень любившими друг друга. Но что связало эти две противоположности тогда? Любовь или расчет?
Каждый раз сталкиваясь с такими фактами и примеряя те события на себя я думаю, а как повела бы себя я? ЧТо думала бы? Что чувствовала бы? И как моглобы все сложиться, если бы?
И каждый раз обнаруживала, что те узлы, которые завязали мои предки, оставили следы во мне и мне требуется какое-то время, чтобы осознать и принять это как данность.
Вот и в книге Кучиньского я нашла еще один такой момент.
"Статья VI Рижского мирного договора (1920) определявшая условия репатриации поляков из Советской России, гласила, что ...также будут считаться польскими гражданами лица, достигшие 18 и докажут, что являются потомками лиц, принимавших участие в борьбе за независимость Польши в период 1830-1865 годов не далее третьего поколения".
Вот этот мой дедушка Константин Григорьевич, который охранял зеков на Алдане, как раз являлся потомком участника восстания в Вильнюсе в 1863 году, в третьем поколении. Его отец, Григорий Яруславович - сын Яруслава Винскевича, уроженец Виленской губернии. Трокского уезда и после восстания мальчишкой 15 лет был сослан в Канск. У меня документы на руках есть, значит и тогда это можно было доказать. Но, дедушке в 1920 было только 10 лет. Действовала ли к его совершеннолетию эта статья? И дошли ли до той деревни, где он жил исполнители?
И тогда была бы не Сибирь где или ты охраняешь или тебя охраняют, а что-то другое. Правда и меня бы не было.
И становится понятно, почему в Канске жила дедушкина сестра Лена. Ну вот я жила, и знала, что "В Канске живет тетя Лена", которую я никогда не видела, а если и видела, то не помню. И так было всегда и вот так мир устроен. А потом хопа и небо на землю падает, а вот почему есть тетя Лена из Канска!
И все это есть во мне и я это проигрываю в своей жизни.
Меня зовут Аня, как мою бабушку, отца моих детей - Костя, как моего дедушку. У нас по детям аборт, выкидыш, старший сын и младшая дочь. У бабушки Ани с дедушкой Костей не знаю по абортам - выкидышам, но был старший сын Феликс, который умер в младенчестве, затем сын и младшая дочь.
А еще у отца моих детей есть сестра... да, Лена, как тетя Лена из Канска. Про Лен я сообразила сейчас, когда писала пост.
Вот и думай, сколько мы в своей жизни можем решать на самом деле, а сколько в судьбе едет по рельсам, проложенным до нас.
